ГРЕБЕНЩИКОВ Борис | Рок-поэзия | Антология Нефертити

Борис ГРЕБЕНЩИКОВ


Аделаида

Ветер, туман и снег -
Мы одни в этом доме.
Не бойся стука в окно, это ко мне;
Это северный ветер.
Мы у него в ладонях.
Но северный ветер - мой друг,
Он хранит все то, что скрыто.
Он сделает так,
Что небо будет свободным от туч
Там, где взойдет звезда Аделаида.
Я помню движения губ,
Прикосновенья руками.
Я слышал, что время стирает все...
Ты слышишь стук сердца
Это коса нашла на камень;
И нет ни печали, ни зла,
Ни гордости, ни обиды,
Есть только северный ветер, и он разбудит меня
Там, где взойдет звезда Аделаида.

Ангел

Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины.
Мы спим в одной постели
По разные стороны стены.
И все замечательно ясно,
Но что в том небесам?
И каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам.

У нее свои демоны,
И свои соловьи за стеной,
И каждый из них был причиной,
По которой она не со мной.
Но под медленным взглядом икон
В сердце, сыром от дождя,
Я понял, что я невиновен,
И значит, что я не судья.

Так сделай мне ангела,
И я подарю тебе твердь.
Покажи мне счастливых людей,
И я покажу тебе смерть.
Поведай мне чудо
Побега из этой тюрьмы,
И я скажу, что того, что есть у нас,
Хватило бы для больших, чем мы.

Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины,
Я связан с ней церковью,
Церковью любви и войны.
А небо становится ближе,
Так близко, что больно глазам;
Но каждый умрет только той смертью,
Которую придумает сам.

[Бег]

Но бьется у сердца жажда,
Которую, словно боль,
Одни называют блажью,
Другие - судьбой.

[Береги свой хой]

Она так умна, она так тонка,
Она читала все, что нужно, это наверняка;
Она выходит на охоту, одетая в цветные шелка...
Береги свой хой.

[Блюз НТР]

Я инженер
Со стрессом в груди,
Вершу НТР
С девяти до пяти.
Но белый дракон сказал мне,
В дверь подсознанья войдя,
Что граф Диффузор забил в стену гвоздь,
А я - лишь отзвук гвоздя...

[Бурлак]

Так причисли меня к ангелам, или среди зверей,
Но только не молчи - я не могу без огня;
И, где бы я ни шел, я все стучусь у дверей:
Так, Господи мой Боже, помилуй меня!


В подобную ночь

В подобную ночь мое любимое слово - налей;
И две копейки драгоценней, чем десять рублей.
Я вижу в этом руку судьбы,
А перечить судьбе грешно.
И если ты спишь - то зачем будить?
А если нет, то и вовсе смешно.

Приятно видеть отраженье за черным стеклом,
Приятно привыкнуть, что там, где я сплю - это дом.
Вдвойне приятно сидеть всю ночь -
Мой Бог, как я рад гостям;
Но завтрашний день есть завтрашний день,
И пошли вы ко всем чертям...

В конце концов, пора отвыкнуть жить головой;
Я живу, как живу, и я счастлив, что я живой.
И я пью - мне нравится вкус вина,
Я курю - мне нравится дым...
И знаешь, в тот день, когда я встретил тебя,
Мне стоило бы быть слепым.

[«В этом городе снег...»]

Я не знаю, как ждать тебя,
Но ждать тебя - великая честь.
Я не знаю, как мне назвать тебя,
Достаточно того, что ты есть.
Не знаю, чем это кончится здесь,
Но я слышу, как сводят мосты,
И я видел все это во сне;
Никто не сможет дать мне
Того, что можешь дать ты;
Только ты.

Вавилон

В этом городе должен быть кто-то еще;
В это городе должен быть кто-то живой.
Я знаю, что когда увижу его, я не узнаю его в лицо,
Но я рад - в этом городе есть кто-то живой;

Две тысячи лет, две тысячи лет;
Мы жили так странно две тысячи лет.
Но Вавилон - это состоянье ума; понял ты, или нет,
Отчего мы жили так странно две тысячи лет?

И это город - это Вавилон,
И мы живем - это Вавилон;
Я слышу голоса, они поют для меня,
Хотя вокруг нас - Вавилон...

Возвращенье домой

Они шли так долго,
Что не знали, куда;
И в его ладонях был лед,
А в ее ладонях - вода;
И если бы он не смеялся,
Она бы решила, что он немой,
Но он сказал ей: «Как будет славно,
Когда мы вернемся домой».

Сестра моя, ты альтруист,
Ты не щадишь свечей.
И ты хочешь узнать мой язык,
Но он мой и больше ничей.
А нам уже нужно так мало слов,
И зима почти за спиной.
Но знаешь, сестра, как будет славно,
Когда мы вернемся домой!

Я летел на серебряных крыльях -
О, я был большой эстет!
И с той стороны стекла
Я искал то, чего с этой нет.
И тело мое просило любви
И стало моей тюрьмой;
Все остается точно также,
Но только я знаю, что я
Возвращаюсь домой.

[Возьми меня к реке]

Я выкрашу комнату светлым,
Я сделаю новые двери;
Если ночь будет темной,
Мы выйдем из дома чуть раньше,
Чтобы говорить негромко,
Чтобы мерить время по звездам;
Мы пойдем, касаясь деревьев -
Странно, я пел так долго.

Возьми меня к реке,
Положи в воду;
Учи искусству быть смирным,
Возьми меня к реке.

[Волки и вороны]

Вот идут с образами - с образами незнакомыми,
Да светят им лампады из-под темной воды;
И я не помню, как мы встали, как мы вышли из комнаты,
Только помню, что идти нам до теплой звезды...
...
А мы хотели дать веселый знак ангелам,
Да потеряли их из виду, заметая следы;
Вот и вышло бы каждому по делам его,
Если бы не свет этой чистой звезды
...
Может, правда, что нет путей, кроме торного,
И нет рук для чудес, кроме тех, что чисты,
А все равно нас грели только волки да вороны,
И благословили до чистой звезды...

[Время Луны]

Я видел вчера новый фильм,
Я вышел из зала таким же, как раньше;
Я знаю уют вагонов метро,
Когда известны законы движенья;
И я читал несколько книг,
Я знаю радость печатного слова,
Но сделай шаг - и ты вступишь в игру,
В которой нет правил.

Встань у реки

Встань у реки, смотри, как течет река;
Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.
Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;
Забудь свое имя и стань рекой.

Встань у реки, смотри, как растет трава,
Она не знает слова «любовь».
Однако любовь травы не меньше твоей любви;
Забудь о словах и стань травой.

Итак, он поет, но это не нужно им.
А что им нужно, не знает никто;
Но он окно, в котором прекрасен мир,
И кто здесь мир, и кто окно?

Так встань у реки, смотри, как течет река;
Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.
Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;
Забудь свое имя и стань рекой.

Все, что мы есть

Стоя здесь, между Востоком и Западом,
Пытаясь понять, зачем я здесь;
Я сделаю так, как меня никто не учил,
Но я хочу петь, и я буду петь;

Все говорят, что любовь - это девятый вал,
Но что же нам делать здесь, на берегу?
Я не умею, как те, про кого я читал,
Но пока я люблю, я что-то могу -
Могу хотя бы сказать вам:
Любовь - это всё, что мы есть...

Вызвать огонь на себя

Давай не будем играть в слова -
На это мы давно мастера.
Не зря мы ставили все на перо,
Как противовес топора.
Одни твердят про умение жить,
Другие кивают - судьба;
Но кто-то смолчал,
А кто-то вызвал огонь на себя.

Моя способность выжить достойна
Применения в житейской войне;
Но что мне делать с женщиной, которая
Приходит ночью ко мне?
Она горит, как звезда,
Она глядит на меня, как судья -
И нужно решать, что делать
С огнем на себя.

Сначала жизнь светла и легка,
И в выборе смысла нет;
Но те, кто играли наверняка,
Потом рыдали ей вслед.
А время идет, и, если не ты -
Ей руку подаст другой;
И смертельно хочется жить, и ты знаешь
Как ярок огонь...

И по сомненью в твоих глазах
Я вижу - ей небезызвестен твой дом.
И я хочу петь, чтобы все танцевали,
Но зачем-то пою о другом.
И мне хотелось бы петь
Как ты, смеясь и любя;
Но, чтобы остался огонь, нужно,
Чтобы кто-то вызвал его на себя.

[Генерал Скобелев]

Можно верить обществу,
Можно верить судьбе,
Но если ты хочешь узнать Закон,
То ты узнаешь его в себе.

[Генерал]

Пусть живут, как хотят,
Ну а мы с Вами -
тропкою тесной:
Самовар, философия, колба и чаша вина;
Так в безлунную ночь
Нам откроется суть Поднебесной;
Ах, запомнить бы суть -
И Россия опять спасена...

Глаз

Дайте мне глаз, дайте мне холст,
Дайте мне стену, в которую можно вбить гвоздь -
И ко мне назавтра вы придете сами.
Дайте мне ток, дайте мне ход,
Дайте мне спеть эти пять нелогичных нот,
И тогда меня можно брать руками.
Как много комнат, полных людей;
Прозрачных комнат, полных людей,
Служебных комнат, полных людей,
Но пока нет твоей любви,
Мне всегда
Будет хотеться чего-то еще.
Дайте мне ночь, дайте мне час,
Дайте мне шанс сделать что-то из нас,
Иначе все, что вам будет слышно,
Это «что вам угодно?»;
Может быть нет, может быть да,
На нашем месте в небе должна быть звезда;
Ты чувствуешь сквозняк оттого,
Что это место свободно?

Господу видней

На мгновенье стало тихо
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне

Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен
Можно идти по пути,
В конце которого стоит Престер Джон
Можно возвысить себя
Выше Озиманда - Царя Царей
Можно учиться смирению
У стертых ногами придорожных камней

Но куда бы ты ни шел
До самого конца своих дней
Обещай, что будешь помнить одно -
Господу видней.

Можно раздать себя
Безрадостным и жадным рукам
Можно ходить по-албански
По стенам, фонарям, потолкам
Можно гордиться тем,
Что познал до конца пустоту
Гарантировать перерождение
С серебряной ложкой во рту

Пусть ангелы несут тебя
Дорогой небесных огней
Но не забывай -
Господу видней.

Может быть, будет тепло,
Как ты хочешь
Может быть, с каждым днем
Будет делаться все холодней
Не верь ни единому сказанному мной слову
Но прислушайся к мерцающей звезде -
Господу видней.

Граф Диффузор

Граф Диффузор - наследник вселенной,
Граф Диффузор - мистический гость,
Граф Диффузор - чудес соплеменник,
Возлюбленный неба и звезд.

Песни его подобны касанью,
Сны его слов чисты и честны.
Граф Диффузор под небесами -
Единственный брат весны.

Граф Диффузор разбудит вас в полночь,
Он даст вам ключи от завтрашних дней.
Граф Диффузор молчанье наполнит
Цветами небесных огней.

Граф Диффузор...

[Двигаться дальше]

Двигаться дальше,
Как страшно двигаться дальше.
Выстроил дом, в доме становится тесно,
На улице мокрый снег.
Ветер и луна, цветы абрикоса -
Какая терпкая сладость;
Ветер и луна, все время одно и тоже:
Хочется сделать шаг...

[Движение в сторону весны]

Я буду учиться не оставлять следов,
Учиться мерить то, что рядом со мной:
Землю - наощупь, хлеб и вино - на вкус,
Губы - губами, небо - своей звездой.
...
Прости меня, что я сделал не так,
Мои пустые слова, мои предвестья весны;
Господи! Храни мою душу -
Я начинаю движенье в сторону весны.

[Дело мастера Бо]

Она открывает окно,
Под снегом не видно крыш.
Она говорит: «Ты помнишь, ты думал,
Что снег состоит из молекул?»
Дракон приземлился на поле -
Поздно считать, что ты спишь,
Хотя сон был свойственным этому веку.
Но время сомнений прошло, уже раздвинут камыш;
Благоприятен брод через великую реку.
А вода продолжает течь
Под мостом Мирабо;
Но что нам с того?
Это
Дело мастера Бо.
...
И вот, Рождество опять
Застало тебя врасплох.
А любовь для тебя - иностранный язык,
И в воздухе запах газа.
Естественный шок,
Это с нервов спадает мох;
И вопрос: «Отчего мы не жили так сразу?»
Но кто мог знать, что он провод, пока не включили ток?
Наступает эпоха интернационального джаза;
А вода продолжает течь
Под мостом Мирабо;
Теперь ты узнал,
Что всегда был мастером Бо;
А любовь - как метод вернуться домой;
Любовь - это дело мастера Бо...

[Деревня]

Я отыщу корень дягиля - сделай меня веселей;
Ветви березы, прочь, демоны, прочь...
Если же станет слишком темно, чтоб читать тебе,
Я открываю дверь, и там стоит ночь.

Дерево

Ты - дерево, твое место в саду,
И когда мне темно, я вхожу в этот сад.
Ты - дерево, и ты у всех на виду,
Но если я буду долго смотреть на тебя,
Ты услышишь мой взгляд;

Ты - дерево, твой ствол прозрачен и чист,
Но я касаюсь рукой, и ты слышишь меня;
Ты - дерево, и я как осиновый лист,
Но ты ребенок воды и земли, а я...
Я - сын огня!

Я буду ждать тебя
Там, где скажешь мне,
Там, где скажешь мне...
Пока эта кровь во мне,
И ветер - в твоих ветвях,
Я буду ждать тебя; ждать тебя!..

Ты - дерево, твоя листва в облаках,
Но вот лист пролетел мимо лица;
Ты - дерево, и мы в надежных руках -
Мы будем ждать, пока не кончится время,
И встретимся после конца!

[Держаться корней]

Ты можешь купить себе новый Hi-Fi,
Или просто идти в гастроном;
И медитировать на потолке,
Облитым дешевым вином.
Сложить свою голову в телеэкран,
И думать, что будешь умней.
Но, чтобы стоять, я должен держаться корней.

Они говорят, что губы ее
Стали сегодня, как ртуть;
Что она ушла чересчур далеко,
Что ее уже не вернуть;
Но есть ли средь нас хотя бы один,
Кто мог бы пройти ее путь,
Или сказать, чем мы обязаны ей?..

28ети декабря

Здравствуй, я так давно не был рядом с тобой,
Но то, что держит вместе детей декабря,
Заставляет меня прощаться с тем, что я знаю,
И мне никогда не уйти, до тех пор пока...
Но если ты хочешь слушать,
то я хочу петь для тебя,
И если ты хочешь пить,
я стану водой для тебя.

[Дубровский]

Не плачь, Маша, я здесь,
Не плачь, солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед,
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...

[Заповедная песня]

Отчини мне, природа, стакан молока -
Молока от загадочных звезд.
И простой, как река, я пущу с молотка
Свой умственный рост...

Золото на голубом

Те, кто рисуют нас красным на сером;
Цвета как цвета, но я говорю о другом,
Если бы я умел это, я нарисовал бы тебя
Там, где зеленые деревья и золото на голубом.

Место, в котором мы живем - в нем достаточно света,
Но каждый закат сердце поет под стеклом.
Если бы я был плотником, я сделал бы корабль для тебя,
Чтобы уплыть с тобой к деревьям и золоту на голубом.

Если бы я мог любить, не требуя любви от тебя,
Если бы я не боялся и пел о своем,
Если бы я умел видеть,
Я увидел бы нас так, как мы есть:
Как зеленые деревья с золотом на голубом.

И был день первый

И был день первый, и птицы взлетали из рук твоих;
И ветер пах грецким орехом,
Но не смел тронуть губ твоих,
И полдень длился почти что тринадцатый час;
И ты сказал слово, и мне показалось,
Что слово было живым;
И поодаль в тени
Она улыбалась, как детям, глядя на нас;

И после тени домов ложились под ноги, узнав тебя,
И хозяйки домов зажигали свечи, зазывая тебя;
И, как иголку в компасе, тебя била дрожь от их глаз;
И они сходились под твой прицел,
Не зная, что видишь ты,
Но готовые ждать,
Чтобы почувствовать слово еще один раз.

Те, кто любят тебя, молчат -
Теперь ты стал лучше их,
А твои мертвецы ждут внизу,
Но едва ли ты впустишь их;
И жонглеры на площади считают каждый твой час;
Но никто из них не скажет тебе
Того, что ты хочешь знать;
Как сделать так,
Чтобы увидеть ее еще один раз?

Иван Бодхидхарма

Иван Бодхидхарма движется с юга
На крыльях весны;
Он пьет из реки,
В которой был лёд.
Он держит в руках географию
Всех наших комнат,
Квартир и страстей;
И белый тигр молчит,
И синий дракон поет;
Он вылечит тех, кто слышит,
И может быть, тех, кто умен;
И он расскажет тому, кто хочет все знать,
Историю светлых времен.
Он движется мимо строений, в которых
Стремятся избегнуть судьбы;
Он легче чем дым;
Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья
Там, где мы склонны видеть столбы;
И если стало светлей,
То, видимо, он уже здесь;
Он вылечит тех, кто слышит,
И может быть, кто умен;
И он расскажет тому, кто хочет все знать,
Историю светлых времен.

[Иван-чай]

Пока цветет иван-чай,
Пока цветет иван-чай;
Мне не нужно других книг, кроме тебя;
Мне не нужно. Mне не нужно.
...
И это совершенный метод -
Жалко, что нам не хватает терпенья.
Но это совершенный метод -
Рано или поздно, мы опять будем вместе.

Интервью

В религию, как и в философию. Уходить невозможно, ибо уходить попросту некуда. Религия предназначена только для того, чтобы человек мог правильно общаться с теми, кто его окружает. И давать вместе негативов – позитив.
Что же вас волнует? - Только просветление.

Как движется лёд

Те, кто знает, о чем идет речь,
Похожи на тех, кто спит.
Меня учили, что важно, в чем суть,
Но чтобы выжить, важнее мой вид.
И есть время раскидывать сеть,
И время на цыпочках вброд,
Время петь и время учиться смотреть,
Как движется лёд.

Ты ляжешь спать мудрый, как слон,
Проснешься всемогущий, как бог.
Чуть-чуть с похмелья и немного влюблен,
Но как странно бел потолок;
Зачем кидаться голым к окну?
Вот твой шанс, чтобы выйти на взлет,
Спустив в сортир фотографии всех, кто не понял,
Как движется лёд.

Моя любовь купит сахар и чай,
И мы откроем свой дом.
И к нам придет кто-то такой же, как мы,
Чтобы вместе не помнить о том,
Что нет времени, кроме сейчас,
И нет движения, кроме вперед.
И мы сдвинем стаканы плотнее,
Чувствуя краем зрачка,
Как движется лёд.

[Каменный уголь]

В эротических снах молодого дворника
Ты будешь пойман в трубе,
И надменные девы привяжут тебя к станку.
Они коронуют тебя цветами,
И с песнями бросятся прочь,
На бегу забывая имя твое,
И никто никогда не вспомнит здесь о тебе.

И когда наступит День Серебра,
И кристалл хрусталя будет чист,
И тот, кто бежал, найдет наконец покой,
Ты встанешь из недр земли, исцеленный,
Не зная, кто ты такой.
Я хотел бы быть рядом, когда
Всадник протянет тебе
Еще нетронутый лист.

[Капитан Воронин]

На каждого, кто пляшет русалочьи пляски,
Есть тот, кто идет по воде.
Но каждый человек - это дерево,
Он отсюда и больше нигде.

А если дерево растет, то оно растет вверх,
И никто не волен это менять.
Луна и Солнце не враждуют на небе,
И теперь я могу их понять.
...
Так что нет причин плакать,
нет повода для грустных дум;
Теперь нас может спасти только сердце,
Потому что нас уже не спас ум.

А сердцу нужны небо и корни,
Оно не может жить в пустоте;
Как сказал один мальчик,
Случайно бывший при этом:
«Отныне все мы будем не те».

Ключи от ее дверей


Между тем, кем я был,
И тем, кем я стал,
Лежит бесконечный путь;
Но я шел весь день,
И я устал,
И мне хотелось уснуть.
И она не спросила, кто я такой,
И с чем я стучался к ней;
Она сказала: «Возьми с собой
Ключи от моих дверей».

Между тем, кем я стал,
И тем, кем я был -
Семь часов до утра.
Я ушел до рассвета, и я забыл,
Чье лицо я носил вчера.
И она не спросила, куда я ушел,
Северней или южней;
Она сказала: «Возьми с собой
Ключи от моих дверей».

Я трубил в эти дни в жестяную трубу,
Я играл с терновым венцом,
И мои восемь струн казались мне
То воздухом, то свинцом;
И десяткам друзей
Хотелось сварить
Суп из моих зверей;
Она сказала: «Возьми с собой
Ключи от моих дверей».

И когда я решил, что некому петь,
Я стал молчать и охрип.
И когда я решил, что нет людей
Между свиней и рыб;
И когда я решил, что остался один
Мой джокер средь их козырей,
Она сказала: «Возьми с собой
Ключи от моих дверей».

Когда пройдет боль

Когда пройдет дождь - тот, что уймет нас,
Когда уйдет тень над моей землей,
Я проснусь здесь; пусть я проснусь здесь,
В долгой траве, рядом с тобой.

И пусть будет наш дом беспечальным,
Скрытым травой и густой листвой.
И узнав все, что было тайной,
Я начну ждать, когда пройдет боль.

Пусть идет дождь, пусть горит снег,
Пускай поет смерть над густой травой.
Я хочу знать; просто хочу знать,
Будем ли мы тем, что мы есть, когда пройдет боль.

Козлы

Стоя по стойке «смирно»,
Танцуя в душе брейк-дэнс,
Мечтая, что ты генерал,
Мечтая, что ты экстрасенс,
Зная, что ты воплощение
Вековечной мечты;
Весь мир - декорация -
И тут появляешься ты.
Козлы; Козлы...
Мои слова не особенно вежливы,
Но и не слишком злы,
Я констатирую факт:
Козлы!
В кружке «Унылые руки»
Все говорят, как есть,
Но кому от этого радость,
Кому от этого честь?
Чем более ты скажешь,
Тем более ты в цене;
В работе мы как в проруби,
В постели как на войне.
Козлы. Козлы…
Увязшие в собственной правоте,
Завязанные в узлы.
Я тоже такой, только хуже,
И я говорю, что я знаю: козлы.
Пока я не стал клевером,
Пока ты не стала строкой,
Наши тела - меч,
В наших душах покой.
Наше дыхание свято,
Мы движемся, всех любя,
Но дай немного силы, Господи -
Мы все подомнем под себя.
Козлы. Козлы...
Мои слова не слишком добры,
Но и не слишком злы.
Мне просто печально,
Что мы могли бы быть людьми...

[Комната, лишенная зеркал]

Сын человеческий, где ты?
Скажи мне еще один раз,
Скажи мне прямо, кто мы теперь,
Скажи мне истинно, где мы сейчас;
Ведь я думал, все будет честно,
Шелковый шарф на шлем,
Но это битва при закрытых дверях,
Борьба жизни с черт знает чем,
И кто-то считал, что это подвох,
И кто-то кричит, что провал.
И каждое слово - признак того, что мы
В комнате, лишенной зеркал.
...
Нас всех учили с любовью
Смотреть не вверх, а вперед;
Но любовь стреляет из обоих стволов,
Как только ты выйдешь на взлет.
А что, в самом деле - увлечься
Одной из тех благородных девиц,
Что воткнут тебе под ребро перо,
Чтобы нагляднее было думать про птиц;
Но будь я тобой, я б отправил их всех
На съемки про первый бал,
А сам бы смеялся с той стороны стекла
Комнаты, лишенной зеркал.

[Кони беспредела]

Метились мы в дамки, да масть ушла мимо;
Все козыри в грязи, как ни крути.
Отче мой Сергие, отче Серафиме!
Звезды - наверху, а мы здесь - на пути...

Король подсознанья

Ты - король подсознанья,
Ты видишь то, чего нет.
Но ты веришь лишь в то, что есть;
Всё прочее - бред.
Но я склонен считать,
Что то, чего нет - это весть;
Ты не веришь в себя и даришь всем прочим свет.

Кострома mon amour

Мне не нужно награды, не нужно венца;
Мне не нужно спать с ведьмой, чтоб дойти до конца.
Мне б весеннюю сладость да жизнь без вранья:
Ох, Самара, сестра моя...

Как по райскому саду ходят злые стада;
Все измена-засада, да святая вода...
Наотмашь по сердцу, светлым лебедем в кровь.
А на горке - Владимир,
А под горкой Покров...

Бьется солнце о тучи над моей головой.
Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой;
А над рекой кричит птица, ждет милого дружка -
А здесь белые стены да седая тоска.

Что ж я пьян, как архангел с картонной трубой;
Как на черном - так чистый, как на белом - рябой;
А вверху летит летчик, беспристрастен и хмур...
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, мон амур...

Я бы жил себе трезво, я бы жил не спеша -
Только хочет на волю живая душа;
Сарынью на кичку - разогнать эту смурь...
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, мон амур.

Мне не нужно награды, не нужно венца,
Только стыдно всем стадом прямо в царство Отца;
Мне б резную калитку, кружевной абажур...
Ох, Самара, сестра моя;
Кострома, мон амур...

[Кусок жизни]

Десять степных волков - и каждый пьян, как свинья.
Я был бы одним из них, но у меня семья.
И каждый глядит за дверь, и каждый лелеет стон:
Дайте мне мой кусок жизни, пока я не вышел вон.

[Мальчик]

Принцип женщины наблюдает за ним,
полузакрыв глаза.
Принцип справедливости уже подвел ему счет.
Все знают, что он упадет,
И заключают ставки о том, где и когда;
И они правы; они, конечно, правы,
Но только это еще не все;
...
Между митьком и друидом,
Между этой и той стороной стекла;
Между непорочным и нежным,
В стороне от тех, кто не может не пить;
У меня есть только один голос,
И я хочу спеть то, что я должен спеть.
У меня есть только одно сердце,
И оно не может отказаться любить.

Сквозь можжевеловый ветер,
Сквозь пламя, чище которого нет.
В хрустальных сумерках,
Светом звезд и светом ветвей;
Задыхаясь от нежности
К этому небу и к этой земле;
И мой сын говорит:
«Господи, приди и будь соловей»;
Так начнем все с радости.

[Мир, как мы его знали]

Мир, как мы его знали, подходит к концу;
Мир, как мы его знали - Бог с ним.
За последнюю тысячу лет мы постигли
Печальную часть наук;
Настало время заняться чем-то другим.

Молчание

Молчание ждет нас, застыв в небесах;
Свечи сомнений мерцают в наших сердцах.
Бойся ответов - ты сам их найдешь;
Жизнь стоит пройти, лишь не зная пути.

Дни нашей жизни давно сочтены -
Не надо бояться того, что будет потом;
Ты станешь дорогой, цветком или сном;
Уходит лишь тело - душа вечно жива.

[Музыка серебряных птиц]

Я где-то читал
О людях, что спят по ночам;
Ты можешь смеяться -
Клянусь, я читал это сам.

Навигатор

С арбалетом в метро, с самурайским мечом меж зубами;
В виртуальной броне, а чаще, как правило, без -
Неизвестный для вас, я тихонько парю между вами
Светлой татью в ночи, среди черных и белых небес.

На картинах святых я - незримый намек на движенье.
В новостях CNN я - черта, за которой провал;
Но для тех, кто в ночи, я - звезды непонятной круженье.
И последний маяк тем, кто знал, что навеки пропал...

Навигатор! Пропой мне канцону-другую;
Я, конечно, вернусь - жди меня у последних ворот.
Вот еще поворот - и я к сердцу прижму дорогую.
Ну, а тем, кто с мечом - я скажу им: «Шалом Лейтрайот!»

А пока - a la guerre comme a la guerre, все спокойно.
На границах мечты мы стоим от начала времен;
В монастырской тиши мы - сподвижники главного Война,
В инфракрасный прицел мы видны как Небесный ОМОН.

Не надо мне мешать

Какая странная вещь:
За письменным столом я стою, как в строю.
Я жду того,
Кто знает, о чем я пою,
И что я вижу во сне,
Чьи следы на новом снегу;
Зачем заглядывать мне через плечо;
Если это - загадка, то каждый видит свою...

Ты хочешь сделать меня
Послушным, как пес;
Но я послушен, как пес.
Скажи мне мое настоящее имя,
И я пойду за тобой, не тратя слез.
Вот все, что я есть;
Возьми меня как бога или выбрось прочь.
Вот крылья, данные мне;
Или - вверх со мной, или это уже не вопрос...

Не надо мне мешать,
Не надо мне мешать;
Если это - любовь, то мне нечем дышать;
Не надо мне мешать...

И я не жду больше женщин;
Я знаю, это замкнутый круг.
Я жду кого-то, кто разбудит меня,
Я жду кого-то, кого я смогу защитить;
Мне нужен друг.
Мне нужен новый друг...

[Не трать время]

Как много над нами светил,
Горящих торжественно и безначально;
Как много кораблей в небесах,
Следящих за тем, чтобы каждый из нас был любим.
Как много замечательных книг,
Объясняющих, почему мы должны жить печально;
Как много научных открытий
О том, что мы должны стать чем-то другим.
...
А по белому свету гуляют
Жильцы и соседи, лишенные плоти и крови.
Мы подходим к ним ближе,
И вдруг замечаем в них наши глаза и наши сердца.
Мы проводим полжизни в кино,
Где нам объясняют, что мы лишились любви;
И мы выходим наружу и видим,
Что эта любовь никогда не имела конца.

[Небо становится ближе]

И ты можешь идти и вперед и назад,
Взойти, упасть и снова взойти звездой;
Но только пепел твоих сигарет - это пепел империй,
И это может случиться с тобой;
Но голоса тех богов, что верят в тебя,
Еще звучат, хотя ты тяжел на подъем;
Но знаешь, небо становится ближе с каждым днем...

[Никита Рязанский]

Смотри, Господи:
Крепость, и от крепости страх,
И мы, дети, у Тебя в руках,
Научи нас видеть Тебя
За каждой бедой...
Прими, Господи, этот хлеб и вино;
Смотри, Господи, вот мы уходим на дно;
Научи нас дышать под водой...

Никто из нас не…¬

Никто из нас не…¬
Я вижу тучи - а может, я вижу дым.
Пока было солнце, я думал, что пел, я думал, что жил.
Но разве это настолько важно - что ты хочешь еще?
Ведь никто из нас не выйдет отсюда живым.

Когда гроза, мне легче дышать - это факт;
Не бойся грома, он всегда попадает в такт.
Цветы, что я подарил, будут стоять до утра,
Но никто из нас не выйдет отсюда живым.

Любой дом непрочен, если в небе сталь.
Я хотел бы успеть допеть, но если нет, то не жаль.
Я строил так много стен, я столько хотел сберечь,
Но никто из нас не выйдет отсюда живым.
Никто из нас не выйдет отсюда живым.

[Нож режет воду]

Я знаю, что в конце пути мне обещан покой,
Но я не помню, где дом, не помню, где дверь;
Я знаю, что любовь - это награда за все,
И вот она спит в моих руках, как недоверчивый зверь.
Но я мечтал об этой жизни с двенадцати лет,
Сделал свой шаг, оставил свой след,
Как нож режет воду.

[Пепел]

Моя эффективность растет с каждым днем;
Я люблю свои стены, я называю их «дом».
Ко мне поступают сигналы с разных сторон;
Мне снится пепел.

[Платан]

Торжественны клятвы до лучших времен;
Я пью за верность всем богам без имен.
Я пью за вас, моя любовь, мои друзья;
Завидую вашему знанию, что я - это я.

Поезд в огне

Полковник Васин приехал на фронт
Со своей молодой женой.
Полковник Васин созвал свой полк
И сказал им: пойдем домой;
Мы ведем войну уже семьдесят лет,
Нас учили, что жизнь - это бой.
Но, по новым данным разведки,
Мы воевали сами с собой.
Я видел генералов,
Они пьют и едят нашу смерть.
Их дети сходят с ума оттого,
Что им нечего больше хотеть.
А земля лежит в ржавчине,
Церкви смешались с золой;
И если мы хотим, чтобы было, куда вернуться,
Время вернуться домой.
А кругом горят факелы -
Идет сбор всех погибших частей;
И люди, стрелявшие в наших отцов,
Строят планы на наших детей.
Нас рожали под звуки маршей,
Нас пугали тюрьмой,
Но хватит ползать на брюхе;
Мы уже возвратились домой.
Этот поезд в огне,
Нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне,
Нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей,
Пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей,
Пора вернуть эту землю себе.

Пока не начался джаз

В трамвайном депо пятые сутки бал;
Из кухонных кранов бьет веселящий газ.
Пенсионеры в трамваях говорят о звездной войне.
Держи меня, будь со мной,
Храни меня, пока не начался джаз.

Прощайте, друзья, переставим часы на час;
В городе новые стены, но чистый снег;
Мы выпускаем птиц - это кончился век.
Держи меня, будь со мной,
Храни меня, пока не начался джаз.

Ночью так много правил, но скоро рассвет;
Сплетенье ветвей - крылья, хранящие нас.
Мы продолжаем петь, не заметив, что нас уже нет.
Держи меня, будь со мной,
Храни меня, пока не начался джаз...
Веди меня туда, где начнется джаз.

[Поколение дворников]

Скажи мне, что я сделал тебе;
За что эта боль,
Но это без объяснений,
Это, видимо, в крови.
Но я сам разжег огонь, который выжег меня изнутри,
Я ушел от закона,
Но так и не дошел до любви.
Но молись за нас,
Молись за нас, если ты можешь;
У нас нет надежды,
Но этот путь наш;
И голоса звучат все ближе и строже,
И будь я проклят,
Если это мираж.

Почему не падает небо

Он слышал ее имя - он ждал повторенья;
Он бросил в огонь все, чего было не жаль.
Он смотрел на следы ее,
Жаждал воды ее.
Шел далеко в свете звезды ее;
В пальцах его снег превращался в сталь.

И он встал у реки, чтобы напиться молчанья;
Смыть с себя все, и снова остаться живым.
Чтобы голос найти ее,
В сумрак войти ее,
Странником стать в долгом пути ее;
В пальцах его вода превращалась в дым.

И когда его день кончился молча и странно,
И кони его впервые остались легки,
То пламя свечей ее,
Кольца ключей ее,
Нежный, как ночь, мрамор плечей ее,
Молча легли в камень его руки.

Русская нирвана

На чем ты медитируешь, подруга светлых дней?
Какую мантру дашь душе измученной моей?
Горят кресты горячие на куполах церквей -
И с ними мы в согласии, внедряя в жизнь У Вэй.

Сой Рам, отец наш батюшка; Кармапа - свет души;
Ой, ламы линии Кагью - до чего ж вы хороши!
Я сяду в лотос поутру посереди Кремля
И вздрогнет просветленная сырая мать-земля.

На что мне жемчуг с золотом, на что мне art nouveau;
Мне кроме просветления не нужно ничего.
Мандала с махамудрою мне светит свысока -
Ой, Волга, Волга-матушка, буддийская река!

Самый быстрый самолет

Не успели все разлить, а полжизни за кормою,
И ни с лупой, ни с ружьем не найти ее следы;
Самый быстрый самолет не поспеет за тобою,
А куда деваться мне - я люблю быть там, где ты.

Вроде глупо так стоять, да не к месту целоваться;
Белым голубем взлететь - только на небе темно;
Остается лишь одно - пить вино да любоваться;
Если б не было тебя, я б ушел давным-давно.

Все, что можно пожелать - все давным-давно сбылося,
Я ушел бы в темный лес, да нельзя свернуть с тропы:
Ох, я знаю, отчего мне сегодня не спалося -
Видно где-то рядом ты, да глаза мои слепы.

Так что хватит запрягать, хватит гнаться за судьбою,
Хватит попусту гонять в чистом море корабли;
Самый быстрый самолет не поспеет за тобою -
Но, когда ты прилетишь, я махну тебе с земли.

[Сельские леди и джентльмены]

Пограничный Господь стучится мне в дверь,
Звеня бороды своей льдом.
Он пьет мой портвейн и смеется,
Так делал бы я;
А потом, словно дьявол с серебряным ртом,
Он диктует строку за строкой,
И когда мне становится страшно писать,
Говорит, что строка моя.

Сентябрь

Этой ночью небо не станет светлей.
У нас сентябрь - утро нужно ждать до утра.
Он пьет, но едва ли ему веселей.
Он не хочет веселья, он хочет вина,
Чтоб еще чуть-чуть отложить слово «пора».

Сентябрь - праздник, который всегда с тобой;
Сентябрь сладок, как папиросный дым.
У каждого есть свой метод, и я знаю твой:
Чужое дыханье
На чьем-то плече,
Когда оно было твоим;
Будь один, если хочешь быть молодым.
Все вниз, сегодня будем праздновать ночь;
Сентябрь сладок - праздновать ночь без конца;
Белый стол, черный чай, пурпурное вино;
Я знал того,
Кто знал ее,
Но я не помню его лица;
Праздновать ночь без конца.

Серебро Господа

Я ранен светлой стрелой,
Меня не излечат.
Я ранен в сердце -
Чего мне желать еще?
Как будто бы ночь нежна,
Как будто бы есть еще путь,
Старый прямой путь нашей любви;

А мы все молчим,
Мы все считаем и ждем;
Мы все поем о себе,
О чем же нам петь еще?
Но словно бы что-то не так,
Словно бы блеклы цвета,
Словно бы нам опять не хватает тебя,

Серебро Господа моего, Серебро Господа;
Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего, Серебро Господа -
Выше звезд, выше слов, вровень с нашей тоской.

И как деревенский кузнец,
Я выйду засветло.
Туда, куда я,
За мной не пойдет никто,
И может быть, я был слеп,
И может быть, это не так;
Но я знаю, что ждет меня перед самым концом пути;

Серебро Господа моего, Серебро Господа;
Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?
Серебро Господа моего, Серебро Господа -
Выше звезд, выше слов, вровень с нашей тоской.

Сидя на красивом холме

Сидя на красивом холме,
Я часто вижу сны, и вот что кажется мне:
Что дело не в деньгах, и не в количестве женщин,
И не в старом фольклоре, и не в Новой Волне -
Но мы идем вслепую в странных местах,
И все, что есть у нас - это радость и страх,
Страх, что мы хуже, чем можем,
И радость того, что все в надежных руках;
И в каждом сне
Я никак не могу отказаться
И куда-то бегу, но когда я проснусь,
Я надеюсь - ты будешь со мной.

«Так прости за то, что любя тебя...»

Так прости за то, что любя тебя
Я остался таким же, как был.
Но я до сих пор не умею прощаться
С теми, кого я любил;
И хотя я благословляю того,
Кто позволил тебе взлететь -
Если бы ты могла меня слышать,
Мне было бы легче петь...

Если бы ты могла меня слышать,
Мне было бы незачем петь.

[Ты нужна мне]

Ты нужна мне -
Ну что еще?
Ты нужна мне -
Все, что мне отпущено знать.
Утро не разбудит меня,
Ночь не прикажет мне спать.
И разве я поверю
В то, что это кончится
Вместе с сердцем?

Ты нужна мне -
Дождь пересохшей земле;
Ты нужна мне -
Утро накануне чудес;
Это вырезано в наших ладонях,
Это сказано в звездах небес,
Как это полагается с нами -
Без имени,
И без оправданья....
Обступила меня стеной,
Проложила во мне
Тропу через поле;
А над полем стоит звезда -
Звезда без причины.

Фикус религиозный

Ой ты, фикус мой, фикус; фикус религиозный;
Что стоишь одиноко возле края земли?
Иноверцы-злодеи тебя шашкой рубили,
Затупили все шашки и домой побрели.

Ясно солнце с луною над тобой не заходят,
Вкруг корней твоих реки золотые текут;
А на веточке верхней две волшебные птицы,
Не смыкая очей, все тебя стерегут.

Одну звать Евдундоксия, а другую - Снандулия;
У них перья днем - жемчуг, а в ночи - бирюза;
У них сердце - как камень, а слеза - как железо,
И, любимые мною, с переливом глаза.

Я читал в одной книге, что, когда станет плохо,
И над миром взойдут ледоруб да пила -
Они снимутся с ветки, они взовьются в небо
И возьмут нас с тобою под тугие крыла.

Хозяин

Хозяин, прости, что тревожу тебя,
Это несколько странный визит.
Я видел свет в окнах твоего этажа,
Дверь открыта, вахтер уже спит.
У новых жильцов вечеринка,
Они, выпив, кричат, что ты миф;
Но я помню день, когда я въехал сюда,
И я действительно рад, что ты жив.

Хозяин, я просто шел от друзей,
Я думал о чем-то своем.
Они живут в этих новых домах,
И по-детски довольны жильем.
Но я вспоминаю свой прокуренный угол,
Фонарь в окне, купол с крестом,
И мне светло, как в снежную ночь,
И я смеюсь над их колдовством.
...
Хозяин, я плачу не как все,
Но я плачу тем, что есть.
Хозяин, моя вера слаба,
Но я слышал добрую весть.
Хозяин, я никудышный фундамент,
И, наверно, плохое весло -
Но, Хозяин, когда ты захочешь пить,
Ты вспомнишь мое ремесло.

[Электрический пес]

И у каждого здесь есть излюбленный метод
Приводить в движенье сияющий прах,
Гитаристы лелеют свои фотоснимки,
А поэты торчат на чужих номерах.
Но сами давно звонят лишь друг другу,
Обсуждая, насколько прекрасен наш круг.
А этот пес вгрызается в стены
В вечном поиске новых и ласковых рук.

Но женщины - те, что могли быть, как сестры, -
Красят ядом рабочую плоскость ногтей,
И во всем, что движется, видят соперниц,
Хотя уверяют, что видят блядей.
И от таких проявлений любви к своим ближним
Мне становится страшно за рассудок и нрав.
Но этот пес не чужд парадоксов:
Он влюблен в этих женщин,
И с его точки зренья он прав.

Потому что другие здесь не вдохновляют
Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк;
И одни с изумленьем смотрят на Запад,
А другие с восторгом глядят на Восток.
И каждый уже десять лет учит роли,
О которых лет десять как стоит забыть.
А этот пес смеется над нами:
Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть.

[Электричество]

Моя работа проста - я смотрю на свет.
Ко мне приходит мотив, я отбираю слова.
Но каждую ночь, когда восходит звезда,
Я слышу плеск волн, которых здесь нет.

Мой путь длиннее, чем эта тропа за спиной.
И я помню все, что было показано мне -
Белый город на далеком холме,
Свет далеких звезд по дороге домой.
...
У каждого дома есть окна вверх,
Из каждой двери можно сделать шаг;
Но если твой путь впечатан мелом в асфальт -
Куда ты пойдешь, если выпадет снег?

[Юрьев день]

От угнанных в рабство я узнал про твой свет.
От синеглазых волков - про все твои чудеса.
В белом кружеве, на зеленой траве,
Заблудилась моя душа;
Заблудились мои глаза.
С берегов Боттичелли белым снегом в огонь,
С лебединых кораблей ласточкой - в тень.
Скоро Юрьев день,
И мы отправимся вверх -
Вверх по теченью.

[Я хотел петь]

Ты знаешь, мне нужно немного:
Прожить хотя бы весну.
Но я не знаю, зачем мне привесили груз,
Который тянет ко дну.
Я знаю, что если загнать нас в угол,
Едва ли мы будем там впредь;
Господи, помилуй нас всех:
Все, что мы хотим - мы хотим петь.